Дневник наблюдений

Мосина – очень мелодичное животное. Если бы существовало «Мурловидение» у нее были бы неплохие шансы.

Мося громко ест, шумно пьет, адски грохочет в лотке, стучит когтями и все движения сопровождает бесконечным помыркиванием. Звуки Мосина издает даже во сне – я впервые встречаю кошку, которая не только громко сопит и булькает порой животом, но еще и помявкивает в дреме.

Распевка у нашей примы проходит два раза - ближе к часу ночи и при хорошем настроении около шести утра. Задрав вдохновенную морду с ошалелыми глазищами, Мося орет в пустоту в разных тональностях. Не знаю сколько октав берет, но тут как бы сами виноваты – нечего октавы по квартире раскладывать.

С особыми интонациями Мосина горланит под дверью в ванную и в открытое окно. В ванной у нее земля обетованная – рай, в который не пускают бедную киску, хотя старшая кошка, например, не спрашивает, просто открывает дверь лапой и заходит. Мосина подозревает, что мы, закрывшись в ванной комнате, грызем сухой корм и играем с плюшевыми мышами, Мосиной обидно и она бурно выражает свои переживания. А за окном интересный и страшный мир – невозможно удержатся от диалога!

А еще Мося всегда ответит, если ее о чем-то спросить или просто слишком пристально посмотреть в ее сторону. Из нее вышел бы отличный собутыльник – слушает внимательно, поддерживает разговор и даже уважает, если присмотреться.

На фоне младшей кошки Объебоша настоящий Герасим. Ну, то есть, если встать ей на хвост, она, конечно, выскажет все, что думает о двуногих гигантах, но ее мяв будет коротким, ёмким и скорее всего не переводимым в связи с цензурой.

А ваши скотики общительны?

Скандал в святейшем семействе.
Мама хочет домой. Аргументы - не аргументы.
Мама звонит соседям и родственникам и рассказывает, как ее не пускают домой.
Мама не видит преград к самостоятельной жизни. Неустойчивость, забывчивость, невозможность самостоятельно одеться и сходить в туалет – ее не пугают.
Мама не рада сиделке – это же чужой человек.
Мама не понимает.
Мама плачет.
Мама злится.
Мама обижается.
Мама утром.
Мама днем.
Мама вечером.
Мама ночью
Мама.
Мама.
Мамамамамамамамамамамама….
Мама - черная дыра, в которую вылетает все, что было моей жизнью….

Сегодня был первый опыт с сиделкой. Вроде удачный. Во всяком случае я с чистой совестью пробегала три часа в делах и прогулках. Восторг неимоверный. Солнце, ветерок, кофеек и в голове не штробит мысль «А что если мама сейчас…»

В автобусе объявляют: «Следующая остановка – весна!»

И она наступила! Мимо проходящие люди пронесли весть – река пошла!

Вообще, ранняя весна в городе, конечно, ужасна, даже месяц взаперти не заставит меня восхищаться хлябями и топями талого снега вперемешку с приметами цивилизации и отходами собаководства. Но небо и воздух великолепны. Птицы чирикают как заведенные.  Главное, динамика – все течет, идет, журчит, сигналит, матерится, разговаривает.

А люди некрасивы. Я и сама нынче явно не с картин прерафаэлитов, но глаза жаждали прекрасного, а увы. Безобразные шубы и мешковатые пуховики на горожанах сошли вместе со снегом, полез аляповатый одежный мусор демисезонья. Лица прохожих колючи глазами и щетиной, кривы губами, хмуры бровями, обезличены масками. Только восторженный малыш в цветном комбинезоне радостно бороздит просторы бескрайней лужи, а его тихая мама с пластмассовым грузовиком на веревочке робко улыбается его счастью на берегу.

Я сбегала в одно примеченное давным-давно место с граффити. Ничего особо выдающегося, но надо было закрыть гештальт, потом случайно набрела на заповедник подросткового творчества в стенах полуразрушенной домовой арки – узнала много нового. Инстаграм будет на неделю обеспечен фоточками с нелепыми рисунками и сентенциями типа «Боже как я красив», «Жизнь – боль. Не сдохни!», «На все нельзя, я отвечаю можно» и прочими юношескими максимами.

Как много – три часа! И как мало…

Я пью антидепрессанты и мне не стремно об этом говорить. Мой психиатр назначил мне таблетки – в этом есть даже некоторый нонконформистский вызов (ага, как у демонической женщины Теффи: «…смотрите все... я ем селедку!»)

И мне с ними нормально. Не хорошо, не зашибись, не эгей, не «смотрите как чудесно порхает бабочка! И я хочу летать!», ничего такого. Мне просто нормально. А без них не очень. И даже очень не.

И нет, это не трагическая и поучительная история о девочке Валли, которая любила таблетки. Это история о том, что если у тебя есть выбор – быть собой или быть несчастным человеком без сил, энергии и жизни, то первое всяко предпочтительнее. Даже если для этого надо пить таблетки.

У нас в стране популярна версия, что антидепрессанты – удел избалованных лентяев, и часто поминают, переворачивающихся в гробу прапрабабок, которые, мол, работали в поле, рожали и воспитывали (там же) и знать не знали ни о каких депрессиях. Так вот что я вам скажу со своей колокольни: на хрен прапрапрапредков! Я, конечно, рада, если у них и впрямь все было так замечательно и психически здорОво, но если тебе плохо и сам ты себе помочь не можешь, то не надо отмахиваться от психиатрии грязными тряпками.

Представьте себе линию, через которую проходит синусоида: верхушки волн над линией – это хорошо, «дно» волн под линией – это плохо. Так выглядит нормальная жизнь, когда у нас бывает хорошее настроение и плохое, переизбыток сил и недостаток. А есть счастливые люди, у которых эта линия расположена намного ниже – им чаще бывает хорошо, даже в сложных ситуациях, и меньше бывает плохо, даже если случилась совсем жопа. А есть другие люди, такие как я, например, у которых эта линия расположена выше. И нам даже жопа не нужна, чтобы чувствовать себя плохо, а чтобы взобраться на гребень волны надо сильно постараться – влюбиться, осуществить мечту или что-то в этом духе. И не какие «Соберись, тряпка!» здесь не работают. Не может тряпка собраться. А с таблетками может. Антидепрессанты для меня – способ поднять планку выше и просто чувствовать себя нормально больше и дольше, чем обычно.

У меня сейчас сложные внешние обстоятельства, но чувствую я себя лучше, чем несколько месяцев назад, когда ситуация была намного лайтовее, а вот самочувствие намного тяжелее. Я перестала игнорировать звонки, я заскучала по друзьям, я стала легче просыпаться, потому что нет нежелания начинать новый день. И я не стала другой. Я стала снова собой, с которой мне комфортно. Мне просто стало выносимее и нормальнее. И причина у этого – антидепрессанты. Они не решают проблемы и не делают людей счастливыми, они просто дают возможность жить, а не существовать.

В общем-то на этом панегирик можно считать оконченным.

Если вам слишком часто плохо, вы не рады себе и жизни, и устали до невозможности – попробуйте сходить к психиатру. Это не больно. Не факт, что поможет, но шанс есть и хороший.

P.S.
Все вышесказанное не отменяет пользы психотерапии, просто это совсем другая история.

Глава пятая. Французская Кухня: Руан - Флобер, Париж - Дюма

Дюма – верный спутник детства наравне с Верном, Ридом, Хаггардом. Но долгие годы фигура Александра Дюма была мифической и размытой и только Вайль придал ему и плоть, и кровь, и здоровый аппетит.

Вайлевский гимн французским рынкам великолепен и заманчив как сам объект описания. И кажется естественным, что французская глава показана именно через кухню, ведь кто как не французы воспели в мировой культуре высокое искусство гурманства.

Кстати, мой любимый персонаж Дюма – шут Шико. О нем в этой главе ни слова, но именно Шико был кумиром моих детских фантазий, ибо обладал прекрасными мозгами, в отличие от героических остальных)))

И, о, позор! – мне нечего сказать про Флобера, я просто его не читала…

Тему провинциальности в этой главе хочется отдельно прокомментировать. Даже возвращаясь из короткой поездки в Москву, я остро чувствую компактность и камерность Томска, но упорно отказываюсь принимать его провинциальность. И дело не в нездоровом патриотизме. Просто я часто слышала и искренне уверовала, что Томск – особенный город – слишком умный, слишком молодой, слишком энергичный, чтобы чахнуть над своей застенчивой провинциальностью. И удивительным образом не чувствую я себя провинциалкой и в Москве – я могу ее бояться, могу быть чужой и растерянной, могу устать, но никогда я не кажусь себе недостойной этого города, а именно в этом, мне чудится вся грусть провинциальности.

На этом все. Держитесь, ребята, еще 13 глав впереди)))))